главный редактор сайта «Хранители Наследия» и журнала «Охраняется государством», краевед и общественный деятель, один из инициаторов создания общественного движения «Архнадзор»

В биографии Преображенского есть три очень интересных, крайне важных для большой истории — московской и общероссийской — периода. Первый связан с царем Алексеем Михайловичем, который основал село Преображенское и построил здесь летнюю резиденцию — Преображенский дворец. До сих пор загадка, почему он выбрал именно это место на берегу реки Яузы. Он жил здесь подолгу, отсюда же вел переписку — все это известно по историческим источникам. В Преображенском появился и первый русский театр, 350-летие которого мы будем отмечать в этом году. Возможно, это место было важно для царя из-за близости к любимым местам охоты в Сокольниках. Но почему тогда резиденция появилась не там? Некоторые считают, что имя села Преображенского связано с посвящением церкви, хотя в записках личного врача Алексея Михайловича Сэмюэля Коллинза сказано, что Преображению был посвящен не храм, а именно царский дворец на горе. Здесь начинают возникать библейские аллюзии (гора Фавор) с Преображенским дворцом. И дальше Коллинз пишет, что во дворе стояли три палатки, три скинии, а в середине была церковная палатка. Это такая библейская трактовка этого места, которому, видимо, придавалось особое значение еще в те времена. К сожалению, как выглядел дворец Алексея Михайловича в Преображенском, мы не знаем. Измайлово и Коломенское описаны и зарисованы многократно, а о дворце в Преображенском сохранились только описания и планы времен, когда он уже был заброшен.

Для меня главное событие второй половины ХХ века в истории Преображенского — снос Преображенской церкви в 1964 году и начало борьбы за ее воссоздание в 1990-х. Церковь была духовным и архитектурным стержнем района, так что история ее уничтожения всегда была частью местного исторического самосознания. Я был одним из тех, кто принимал посильное участие в ее восстановлении. Ключевую роль в этой работе сыграл архитектор Игорь Климентьевич Русакомский, вокруг которого объединилась община. Активные действия начались в середине 1990-х, но до освящения нового здания прошло еще 20 лет.

Однажды, еще до воссоздания церкви, на площади отмечали Преображение Господне. В конце праздника к Игорю Климентьевичу Русакомскому подошел неизвестный седой мужчина и достал из сумки огромный старинный ключ. Сказал, что это ключ от храма, который он сорок лет хранил. Я этого человека догнал, расспросил и узнал, что он был одним из ответственных работников Метростроя. Если помните, официальной причиной сноса церкви было строительство линии метро. Но это все чистейшая туфта, потому что изначальный проект обходил церковь. Если вы едете в метро между «Сокольниками» и «Преображенской площадью» и смотрите прямо по ходу поезда, то заметите, что поезд, а следовательно и тоннель метро — отклоняется от прямой линии, делает обходное движение. Работник Метростроя все это подтвердил, и рассказал, что ключ он накануне взрыва взял на память как сувенир, хранил дома 40 лет… Я все тогда мечтал, что когда будем церковь открывать, сделаем специальный замок и откроем дверь тем самым ключом заново, но этого пока не случилось.

Второй значимый этап преображенской истории относится к петровской эпохе, ведь именно тогда Преображенское на время становится фактической столицей России и именуется на городской манер — Преображенск. Здесь находится центр управления государством, здесь живет Пётр I, который в Преображенском вырос и здесь же создавал свою гвардию. В Преображенском работает Боярская дума, принимаются указы, в частности знаменитый указ о флоте. «Морским судам быть» — эти слова звучат в Преображенском. Отсюда уходят полки в Азовский поход и сюда же они во главе с царем триумфально возвращаются. Заключение Ништадтского мира после Северной войны празднуется не в уже существующем Петербурге и не в Кремле, а в Преображенском. Здесь же, это общеизвестно, находится петровский Прешбург — крепость, где он тренировал свои потешные полки, здесь же возникает и потешная слобода, и полки русской гвардии. Кстати, в прежние времена значение этого места ощущали лучше, чем сейчас. Не случайно, когда в 1883 году отмечалось 200-летие русской гвардии, то именно в Преображенское приехала императорская фамилия в полном составе во главе с царем. В Преображенском храме прошла торжественная церемония освящения полковых гвардейских знамен. Гравюра с изображением этой церемонии включена в коронационный альбом царя Александра III. Спустя 100 лет после этого события, к сожалению, в Преображенском торжеств не было.

Петр Великий под конец своей жизни приказывает спроектировать в Преображенском грандиозный дворцово-парковый ансамбль на берегах Яузы. Если бы он прожил еще лет пять-шесть, я думаю, здесь было бы у нас что-то вроде Петергофа. Работы начались, даже один из прудов сохранился, но завершить их не удалось.

Единственный видимый до сих пор значимый остаток петровского наследия — это планировка района. Он распланирован в шахматном порядке, здесь действует система прямоугольных пересекающихся под прямым углом улиц, прямоугольных кварталов. Нигде в старой Москве вы этого больше не встретите. Именно эту планировку впоследствии применили в Петербурге. К сожалению, весь огромный пласт истории, начиная с 1660 года, стерт с лица современной Москвы. В Преображенском нет никакой меморизации этого важнейшего для российской истории места. Конечно, если историков и краеведов собрать вместе, то совместными усилиями мы сможем показать, где был старый Преображенский дворец и крепость Прешбург. Можно, сопоставляя данные из разных источников, отыскать и место знаменитой казни стрельцов в 1699 году. Еще я читал, что когда сносили в начале XIX века остатки Ново-Преображенского дворца Петра I, то белый камень из него продавали всем желающим. Из этого камня местные именитые жители строили цокольные этажи своих домов. Есть у меня подозрение, что один из этих домов я обнаружил. Под деревянным вторым этажом с резными наличниками стоит очень добротный в барочной стилистике этаж из белого камня. По планам все совпадает и по описанию: известны имена местных домовладельцев, которые ездили покупать тот самый дворцовый камень. Вообще мнение, что петровское Преображенское было деревянной слободой — это иллюзия. Здесь жили состоятельные люди, офицеры. Есть данные о строительстве и поставке материалов для каменной церкви в 1680-х годах. Не известно, было ли доведено строительство до конца и где оно происходило, но скорее всего храм был — не могло столь большое поселение обходиться без приходской церкви. Так считает историк Преображенского Александр Бугров, и я с ним абсолютно согласен.

Полноценных исследований этого района практически никогда не было. Карамзин писал, что ездил в Преображенское, бродил по огородам, видел каменные сводчатые подвалы и казематы, где томились узники Тайной канцелярии. Где эти каменные сводчатые подвалы теперь? Очень может быть, что они сохранились — нужны археологические раскопки. Когда в 1980-е годы ломали здания на южной стороне Преображенской площади, там тоже были сводчатые подвалы. Они, к сожалению, погибли без всякого изучения, несмотря на попытки тогдашних активистов остановить снос. Сейчас на их месте стоит новый жилой комплекс, так что там ничего не осталось.

И, наконец, третий значимый в общероссийских масштабах период истории Преображенки — это старообрядчество. Именно здесь был один из главных его центров. От старообрядческого периода, в отличии от двух предыдущих, вещественного сохранилось много. Например, северный и южный дворы Преображенского богаделенного дома (иногда их называют монастырями), Преображенское кладбище, самое старое деревянное здание Москвы — так называемая медоварня, которая сейчас находится в Коломенском. Это живой историко-культурный заповедник, причем живой в прямом смысле, поскольку старообрядческие общины продолжают существовать. Лет 15 назад власти Восточного округа обещали восстановить снесенные фрагменты монастырских стен и башен, вернуть комплексу Преображенской старообрядческой общины историческую территорию (значительную ее часть сейчас занимает рынок). Хотя, конечно, этот рынок для меня, как для жителя Преображенки, важная часть локальной истории. Планы пока не сбылись, но крайне важно, что история продолжает здесь жить.

Старообрядцы стремились в архитектуре присвоить себе отобранные у них никонианами православные символы. Так, в северном дворе в Крестовоздвиженской часовне на верхнем этаже пытались воспроизвести черты облика кремлевского Успенского собора. Много кремлевских архитектурных цитат и в Никольской церкви в южном дворе. Относится это и к каменным стенам и зубчатым башенкам Преображенской общины. Не случайно еще с XIX века ее в народе называли старообрядческим кремлем.

Есть легенда, что снос храма — личная месть Хрущева митрополиту Николаю (Ярушевичу). Этот мотив никакими документами, я думаю, никогда не подтвердится. Конечно, очень подозрительно, что первоначальный план строительства метро этого сноса не предусматривал, а потом под него его подверстали. Когда я начал заниматься поиском материалов, уже прошло 36 лет с даты сноса. Сменился строй, эпоха, люди. Но многие мне говорили, что не будут со мной разговаривать об этом — опасно. Мне даже советовали этой темой не заниматься, делали большие глаза, говорили: «Вы не представляете, куда вы влезаете». Что-то есть в этой истории загадочное до сих пор… Почему так долго противились воссозданию? Только в 2009 году Правительство Москвы издало постановление о воссоздании церкви, а через шесть лет храм стоял на прежнем месте. До 2015-го года у Преображенской площади не было вообще никакого образа. В 1964 году строили метро и снесли всю северную сторону, в 1980-е снесли дома на южной стороне, долго на том месте был пустырь. Потом грохнули квартал на углу с Суворовской улицей и построили отвратительного вида стеклянный небоскреб. Площади как таковой не было. А я еще помню, какое это было обжитое социальное пространство. Был мой любимый букинистический магазин, металлоремонт. На противоположной стороне — кинотеатр, булочная, молочный магазин, мастерские. У местных всегда был повод туда сходить. А вот с середины 2000-х там было мертвое пространство. Но с появлением церкви все изменилось. Сейчас на месте пустыря построили жилой комплекс. Снова появились на первых этажах какие-то магазины, кафе. Пройдет еще немного времени и люди забудут о том, что церкви не было больше полувека.

Семья моя жила на Преображенке с 1964 года. Мой дедушка был военным, офицером Советской армии, бабушка — финансистом, работала в Госбанке и Цекомбанке. Они с дочерью, моей будущей мамой, долго жили в стесненных обстоятельствах, в бараке в Алексеевском студгородке. Потом дедушке дали комнату в коммуналке в так называемом генеральском доме в Черемушках. Когда началось при Хрущеве массовое жилищное строительство, и у людей появились возможности строить свое кооперативное жилье, бабушка с дедушкой напряглись изо всех сил и купили кооперативную квартиру. Небольшую, двухкомнатную, в хрущевском доме в Черкизове. Для нас это все было нераздельно с Преображенкой. Я родился здесь же в 1965 году. Детство, юность и ранняя молодость прошли в этом районе. Моя мама до сих пор в том доме живет, рядом с Преображенским рынком и старообрядческими башенками.

Я рос в исторической ауре... Конечно, все менялось, и если сейчас начать рассказывать людям, что я помню телеги, запряженные лошадьми, на которых колхозники по Большой Черкизовской улице ехали на Преображенский рынок, мне, возможно, не поверят. Помню голубятни в каждом дворе, сейчас одна-две буквально уцелели. Лотереи на рынках, трамваи завывающие… Это уже ушедшая Москва, которая живет только в воспоминаниях. Знаете, были традиции, например, «стенка на стенку» или «район на район». Это кажется вообще из фабричных времен конца XIX века. А я помню отчетливо: мне лет семь и я слышу, как старшие ребята договариваются, что сегодня вечером поедут махаться в Сокольниках. Вот такие были развлечения в начале 70-х. Когда я вырос, этого уже не было.

Но в нашем детстве тоже существовал четкий ареал: куда стоит ходить, а куда нет. Например, бывшая река Хапиловка, за ней лежал бывший район Мироновской улицы. Поход на Мироновскую улицу в одиночку ночью считался практически подвигом. Там местные могли навалять только за то, что ты не мироновский.

В отличие от многих других московских спальных районов, на Преображенке чувствовалось, что это обжитой и старинный район со своими тайнами и традициями. В мемуарах, написанных еще до моего рождения, я читал про бандитскую славу района, про ресторан «Звездочка», про людей, чьи похождения были известны всей Москве. Мы-то этого не знали, хотя ходили легенды среди мальчишек, что в монастырскую башню на углу лучше не лезть, потому что те, кто залезал туда прежде, мертвеца нашли. Эта историческая аура в конце концов и повлияла на то, что я начал интересоваться историей этих мест гораздо более пристально. Больше всего меня впечатлили рассказы об исчезнувшей Преображенской церкви, история ее взрыва. Я стал изучать подробнее, встречался с людьми, записывал их воспоминания, в архивах копался. Так родилась небольшая книжка об этой церкви, а я естественным образом вошел в сообщество людей, которые занимались продвижением идеи ее воссоздания. Как мог и чем мог помогал Игорю Климентьевичу Русакомскому в многолетней борьбе… Попутно занимался другими делами, связанными с наследием Преображенки.

Сейчас, к сожалению, я больше не живу на Преображенке. Но я до сих пор вспоминаю его как свою родину. Когда я там оказываюсь, это особое ощущение. Место моего детства. Место, где я могу ходить с закрытыми глазами. Ноги меня сами несут, не надо думать, куда свернуть, все равно попаду, куда надо или куда не надо… Преображенка осталась для меня волшебным местом, несмотря на то, что память о ней в современном городе стирается.

Попав сюда впервые, люди спрашивают меня: «А что ты здесь такого нашел? Обычный московский район, застроенный хрущевками и панельными зданиями». Когда есть время, начинаю рассказывать, показывать, водить в места, которые связаны с петровской эпохой. Тогда у людей, что называется, открываются глаза, и они начинают смотреть по-другому. Очень важно не давать стирать эту память с лица района, потому что подобных этому мест в Москве очень немного.

Последние 20 лет мы наблюдаем уничтожение исторической застройки Преображенского. Уже очень много интересных зданий утрачено, счет идет на десятки. Когда-то было издано постановление, еще при лужковской мэрии, о Преображенском как заповедной территории. Но оно так и осталось на бумаге. Чтобы история Преображенского не пропала совсем, нужна точка сбора, музейно-просветительское пространство на Преображенке или в ее окрестностях.