Я прослушивалась в Щукинском училище, там набирал курс Юрий Петрович Любимов. Он спросил, что бы предпочли — работать на Таганке или подождать, когда через несколько лет нам построят новый театр. Мы выбрали Таганку. Это было очень волнительно. Во-первых, потому что Театр на Таганке существовал и до нас — там были другие актеры, которых должны были уволить. Это было очень тяжело, у всех семьи, дети. Мы постарались с этим справиться, некоторые актеры смогли остаться. [С приходом Ю.П. Любимова театр был реорганизован, все уволенные актеры были трудоустроены в другие театры – прим.].
Расскажите, пожалуйста, про Ваши первые годы в театре. С чего все начиналось?
Он был очень интересный человек: яркий, действенный человек, мощный, умеющий смотреть прямо и ничего не боящийся. Именно поэтому он очень многого достиг. Он нам предложил играть «Доброго человека» [пьеса «Добрый человек из Сезуана» Бертольда Брехта]. Когда он нам рассказал про эту пьесу, мы ничего не поняли. Что это? Борьба какая-то, голод... Любимов с каждым актером каждую сцену разрабатывал очень подробно. Он умел смотреть, что происходит на улице, как там живут люди. У него было зрение гениального педагога.
Я могу только за себя отвечать. Очень интересно то, что он делает. В его спектаклях была близость со зрителем, отсутствие дистанции. Была такая манера обращения в зрительный зал, когда актер как бы говорит зрителю: «Вы понимаете, что это такое? Как я был не прав? Или как я была права? А вы? А вы? А вы?» И люди откликались на это. Когда смотришь в глаза человеку и говоришь: «Ты поверь мне, это было так», — получается невероятно эффектно.
Мы очень долго делали первый акт. Мы были совсем юные и ничего не понимающие в этом. Не понимали тогда, да и сейчас не всегда понимаем, что такое голод, что такое нищета, что такое остаться одному на улице. Как сыграть то, что никто не понимает? Когда мы его создавали, этот спектакль, все вокруг говорили, что народу такое будет не интересно. Многие педагоги Щукинского училища говорили, что будет провал, зачем взяли эту пьесу, это не то, что нужно молодежи. Но мы все равно играли. Хотя могли бы играть намного лучше, как я понимаю теперь со своим опытом. Но мы тогда взялись и играли. И когда случился такой огромный успех, педагоги Щукинского училища потерпели фиаско.
Я играла роль бандитки, которая спасала как могла окружавших ее людей. Тащила их как могла. К воровству прибегала и ко многому другому, попадала в тюрьму. Это была совсем не главная роль, но очень яркая, характерная.
Это было что-то невероятное. Люди умоляли достать билеты. На улице хватали за руки какие-то неизвестные люди и просили, умоляли провести.
Это было очень волнительно. Ведь играешь один раз. Второй раз так же не получается. Хотелось бы так же, но не получается.
То, что с нами случилось, — это большое чудо. Это ведь все могло быть снесено, зачеркнуто. Чудо, что Юрий Петрович [Любимов] создал этот театр, собрал вокруг себя столько интересных актеров, грандиозных художников. А ведь этого могло бы и не произойти...
Какое впечатление на Вас произвел Любимов?
Вы всегда доверяли его решениям?
«Доброго человека» Вы готовили с Любимовым еще в Щукинском училище. Помните, как это происходило? Какие были ожидания?
Вас часто просили помочь попасть на спектакль?
Это, наверное, очень большая ответственность — выходить на сцену при таком ажиотаже вокруг спектаклей.
Огромная сплоченность и дружба, которая была очень крепка и которую никто не мог предположить заранее. Во время действия на сцене одни актеры помогали другим, подсказывали. Конечно, не все актеры были равны в творческих возможностях. Никто не мог сравниться с Зиной Славиной, она была просто гениальная актриса.
Мы с Зиной были в очень хороших отношениях. В Москву я приехала к мужу, с которым мы разошлась очень быстро. И когда мне негде было абсолютно жить, ко мне пришла Зина, разложила на полу простынь и туда стала кидать все вещи мои — полотенца, одежду, книги, косметику. Завязала огромный невообразимый узел, взвалила его на свои хрупкие плечи и с этим узлом пошла в общежитие. Сказала: «Ты будешь жить со мной».
Надо еще рассказать, как мы с Сеней [актер Семён Львович Фарада, второй муж Полицеймако] познакомились. Я увидела человека, который абсолютно не похож на актера — какой-то самобытный, очень скромный. Оказалось, что его прослушал Юрий Петрович и принял в театр. Что-то у нас было общее, наверное, мы тянулись друг к другу. Помню, что мы очень много ходили по Москве.
Что сейчас Вам больше всего вспоминается из первых лет в театре?
актриса Московского театра на Таганке, заслуженная артистка России
актер и режиссер Московского театра на Таганке
Играла в спектаклях «Добрый человек из Сезуана» (1964), «Десять дней, которые потрясли мир» (1965), «Павшие и живые» (1965), «А зори здесь тихие...» (1971), «Преступление и наказание» (1979), «Дом на набережной» и других.
Занят в спектакляхЮрия Любимова «Добрый человек из Сезуана», «Мастер и Маргарита», «Горе от ума», «Тартюф».
Играл в спектаклях «Доктор Живаго», «Медея», «Хроники», «Борис Годунов», «Павшие и живые» (2-я ред.)
Режиссерские работы в театре на Таганке: «...но лучше мне говорить», «Жизнь есть товар на вынос», «Моцарт и Сальери», «Король Лир».